Воспоминания о цветах и людях - фото

Своим родителям Синельник Надежде Николаевне и Сергею Даниловичу посвящаю с любовью.

Мое родное село Конятин расположено над Десной на грани Сосницкого и Коропского районов. Территориально теперь относится к Сосницкому.

Но мой отец помнит время, когда нашим райцентром был Короп, однако транспортное соединение через реку было усложнено (мост за Оболонням появился позже), потому со временем и произошли административные изменения.

В детстве для меня Конятин казался наилучшим местом не земле, между тем, и посторонние люди, увидев красоту наших пейзажей, глубже начинали понимать "Зачарованную Десну" Довженко.

Это край ромашковых лугов и земляничных опушек, бездонной голубизны неба и зеленых лесов. В младшем школьном возрасте для меня настоящей трагедией было долго не быть дома, потому возвращаясь в село, я выкрикивала – "Мой риднесенький, Конятин!".

Море на Десне

Первые воспоминания об улице моего детства Набережной (по местному Саливоновка – от распространенной фамилии ее обитателей Саливон), где-то в пятилетнем-шестилетнем возрасте, связаны с весной. В то время Десна разливалась, как море.

Сидя на качели, которую отец сделал на старой, посаженой еще моим дедушкой, яблоне, привязав на крепкую ветку веревку и поставив деревянную дощечку, я чувствовала безграничное счастье и покой. Смотрела на зеркальную дорожку, которую образовывали на воде лучи заходящего солнца, и почему-то верила, что будущее будет обязательно счастливым и почти сказочным. По-видимому, детям всегда нужно в это верить, даже, если все потом сложится иначе.

Большое наводнение – это было мое море. Настоящее море я увидела через несколько лет в Крыму. А тогда только о нем мечтала, наблюдая ежедневно весной за разливом, играясь в привязанной соседской лодке или пуская на воду бумажные кораблики, которые научила делать мама.

Через дорогу от двора – пруд, над которым склонили зеленые ветви четыре ивы, – единственная память о моем деде Даниле, которого в жизни мне так и не пришлось увидеть. Во время наводнения пруд прятался в водах Десны, и в него попадали мальки рыбы, которую потом ловили соседские старшие ребята. Старые люди рассказывали, что когда-то давно во время наводнения молодежь каталась на лодках, и тогда над селом из разных углов раздавались народные песни.

Когда была высокая вода, которая доходила до ворот родительского двора, то мы ходили в школу и в центр села по дорожке через соседские огороды, а затем переходили через деревянный мостик, который ставился только на период наводнения и был достаточно опасным, потому играться на нем детям категорически запрещалось.

Красота природы напротив дома всегда была чрезвычайной. Теперь я понимаю, что за постоянными заботами и трудом на земле, у родителей и моих соседей просто не было времени замечать совершенство окружающего мира.

А малышне наблюдать за всем, например, как растет трава, и по ней ползают муравьи или какие-то другие насекомые, было очень интересно. И теперь природа моего отчего края дает неисчерпаемое вдохновение любить этот мир, невзирая на разочарования.

За околицей села, где и сейчас живут мои родители, раскинулись луга, которые казались мне в детстве бескрайними, хоть там, где-то далеко, расположен Змитнев. И если в ясную погоду хорошо присмотреться, то можно увидеть, как вдали виднеются крайние дома обитателей соседнего села.

С одной стороны от нашего помещения за лугами начинается лес, который называется Замуровкой. Там из болота и урочища Под поселком вытекает маленькая река, которая не замерзает даже в сильные морозы и имеет название Муровка, а лес расположен за той речушкой.

Долгое время лес был запрещенной территорией для нас, детей. Одинаково, невзирая на это, мы знали, где цветет весной ряст, где во второй половине лета можно найти орехи лещины, а осенью – насобирать опенок.

К лесу вела дорожка через выгон, а затем там сделали огороды, и пространство в детском воображении несколько сузилось. Именно на той дорожке я училась кататься на велосипеде. Были много падений и кровоподтеков, но в конце концов достигла своей цели.

С другой стороны за нашим огородом – небольшое урочище Пастовник, где выпасался скот, а также немного заболоченная местность. Там как-то видела цапель, часто летом и сейчас кричит птица бугай. А однажды расцвел цветок желтого ириса (по-местно петушки).

Во дворах росли синие петушки, а желтые были дикими и настоящей экзотикой (это теперь можно увидеть ирисы невероятных цветов). Я так долго хотела ее сорвать, но цветок остался недосягаемым, потому что рос на небольшом островке среди воды.

Пионы из соседского сада

Сегодня прохожу почти по пустой улице своего детства, где во дворах растут сорняки чуть ли не в человеческий рост – как раз место для тайников чупакабр. А больше двадцяти лет тому назад наша улица была живой и резвой, преисполненной забот взрослых, шумных развлечений детей, вечерней болтовни на скамейках под дворами в ожидании табуна коров. И в детстве хотелось пробежаться посильнее или  проехаться на велосипеде дорогой улицей (разве можно ходить медленно, если столько дел вокруг!), чтобы ветер шумел в ушах, а огромные ивы закрывали небо.

Центр какой-то особенной жизни на нашем углу приходился на двор бабы Саши. Она была вдовой, жила одиноко (взрослые дети с семьями проживали в городах), но готова всегда была всем помочь, никому ни в чем не отказывала, а потому и соседи очень часто за советом или помощью шли к ней.

Не больше всего бабушка помогала нашей маме, ведь соединять учительскую работу, хозяйство и воспитание двух девочек без посторонней помощи было достаточно сложно. Поэтому и до сих пор храню благодарность к этой женщине, которая стала нам с сестрой родной бабушкой (наша бабушка Дуня с дедушкой Колей жили в другом районе).

А еще она осталась в моей памяти своеобразным моральным авторитетом, неизменчивостью своей веры, образцом неисчерпаемой человеческой мудрости. Именно соседка впервые рассказывала о голодоморе и политических репрессиях в селе, как пострадал и не вернулся из Сибири ее отец (семью раскулачили и выгнали из их жилья). Это было тогда, когда об этих событиях старались молчать.

В ее скромном доме с вышитыми рушныками и иконами на покутье с лампадкой, которая горела на религиозные праздники, скамьями около стен, я впервые увидела, как ткут дорожки на станке, пекут пасхи в печи – традиционные женские занятия, которые теперь отходят в прошлое с поколением наших бабушек.

А еще очень нравилось зимой, когда бабушка Саша приходила к нам вечером смотреть телевизор. Тогда можно было вволю общаться, узнавать, как жили в родном селе когда-то, как, возможно, люди будут жить в будущем. И казалось, что так будет всегда. Но нет, мы не властны над временами и судьбой.

Наибольшей гордостью бабы Саши был сад, в котором росли клубника и малина, за которыми она искусно присматривала. И настоящим праздником для нас, малышни, было разрешение полакомиться ягодами. Но то было летом, а весной моей радостью были пионы – три куста под окнами соседки (дома тогда еще этих цветов не было).

У бабушки Саши росли розовые, белые и красные пионы. Цветы были такими большими, а расцветали, в зависимости от цвета, по очереди – каждый куст в одно время. Я так радовалась, когда красные пионы расцветали к празднику Последнего звонка, чтобы поздравить любимую учительницу в школе не петушками или разбитым сердцем, а красивыми цветами пионов.

 Уже почти 10 лет, как двор соседки пуст. Пионы там больше не растут. Я даже не знаю, куда они делись. Как-то позже мы тоже посадили дома пионы, но почему-то воспоминания о детстве возвращают к пионам из сада бабушки Саши. И мои родные бабушка с дедушкой, и бабушка Саша оставили этот мир в один год одной очень холодной и неприветливой осенью – в моем сознании они просто собрались и ушли, чтобы иногда возвращаться только в снах.

Сирень, черемуха и ромашки

Украшением нашей улицы был и остается в настоящее время, невзирая на значительные изменения в обитателях, большой куст сирени, которая росла под домом бабы Надежды (на свой местный манер сельские люди называют женские имена, в этом случае – Надежда. Сестра, когда хотела разозлить меня в детстве, то говорила – постареешь и будешь бабой Орышкой).

Я не знаю точно историю жизни этой женщины (но выдается, что там была трагедия, связанная с войной), она была преклонных лет и жила одиноко в стороне от нашего дома. Единственное, что помню – ощущение отчаяния и беспомощности, когда зашли навестить ее с бабушкой Сашей, а она плакала, потому что из-за  плохого зрения перебросила в печи горшок с едой и осталась голодной. Соседи помогали ей, иногда приносили еду.

Ежегодно куст сирени как огромный букет расцветает под окнами хаты, где уже свыше двух десятилетий никто не живет. Надеждина сирень напоминает о своей хозяйке. Глядя на цветы, я почему-то думаю, что никто из нас не застрахован быть одиноким на склоне лет, но неистребимой должна быть надежда в поддержку окружающих людей, если в свое время помогать другим, и просто не быть безразличным.

Черемуха пьянящим ароматом расцветала у соседей, живущих поближе к мостику через ровчак, который тек из Пастовника. Около их забора росла черемуха, а рядом с ней - высокая елка. Хоть в селе приходилось слышать, что нельзя во дворе сажать елку – это принесет в усадьбу несчастье. Баба Анна и дед Петр (по-уличному – Котики) часто сидели на скамейке под забором и выпасали коз, потому что коровы у них не было.

То ли елка в их дворе так повлияла, или другие обстоятельства имели вес, однако многодетная семья как-то не долго держалась вместе – их дети покинули этот мир в очень молодом возрасте (не без влияния алкоголя),  а внуки уже не приезжают в село, и дом стоит пустотой.

В моей душе воспоминания о Котиках тоже остаются теплыми, как и обо всех наших соседях. Однажды именно они забрали меня в дом, когда я немного провалилась на льду и сильно промочила ноги. Это была, по-видимому, честная бедность (ведь жили они, как большинство людей, очень скромно), и еще по-видимому, какая-то обездоленность.

Оптимизм в начале лета и огромное эстетичное наслаждение дарят мне ромашки, которые цветут на лугах на берегу Старой Десны (или просто Старицы – это бывшее русло Десны, река со временем изменила свое течение, избрав новый путь). "Мои маленькие солнышка счастья" – так называла ромашки я когда-то и думаю о них  теперь.

И выезжая велосипедом на узенькую тропинку на лугах, с обеих сторон которой виднеются белые вкрапления на зеленом разнотравье, я улыбаюсь. Так мало нужно для момента счастья – голубое мирное небо над головой, солнце и цветы. Страшно подумать, что где-то на таких же лугах могут стрелять. Отведи, Господи, плохой час от родной земли.

Едучи через луга, на выпускной экзамен по украинскому языку и литературе  в соседнее село Спасское, где заканчивала среднюю школу, потому что у нас только 9 классов), я была очарована и вдохновлена красотой придеснянской природы, и помню, что тогда подумала, если бы получить свободную тему, чтобы написать о родной земле. Но не сложилось, и только через многие годы спустя я написала о своей любви к местам, с которых началось мое захватывающее жизненное путешествие.

Я благодарна родителям, Богу и судьбе, что родилась в полесском крае, который умеет глубоко показать красоту природы и духовную красоту людей, умею любить. Верю, ничего не разорвет моей крепкой связи со своим корнем, всем тем, что я ценю и люблю, что навсегда бережет память моего сердца.

Ирина Синельник

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить