Стародубщина: Этносы и национальные группы

Археологические исследования края. Деснянская, середнеднепровская, юхновская, почепская, колочинская культуры. Сиверяне и радимичи. Стародубщина в 10-16 вв. „Беззаконная литья”. Разделение Стародубщины на Восточную и Западную. Восточная Стародубщина. „Золотой век”.

Переселенцы-белорусы и старообрядцы. Заимка и осадчие грамоты. Евреи и цыгане. „Хохлы”, „кацапы”, „литвины”...

Администраторы-„москали”. Не „малороссы”, а „русские”. „Лживая перепись” 1897 года. Настоящее количество украинцев и других этнических групп. Присоединение к России. Советский геноцид в цифрах.

Археологические исследования, которые проводились на поприщах Стародубщины на протяжении последних двухсот лет, обнаружили очень много достопримечательностей существования разных человеческих культур, благодаря которым можно проследить историю заселения края, начиная от прихода сюда неандертальцев 120 тысяч лет назад. Такие достопримечательности археологии, как стоянки давних людей в Новых Бобовичах, Унече, Сивске, Юдинове, Немолодве и некоторые другие, много рассказывают нам о бывшей истории нашего края.

Благодаря этим находкам мы можем выяснить, какие народы и этнические группы внесли свой вклад в развитие Стародубщины в течение последних десяти тысяч лет.

Ясное дело, что мы ничего не можем сказать о том, какие конкретно народы были наследниками тех кроманьонцев, которые когда-то пришли на смену неандертальцам, жившим здесь раньше. Но начиная с эпохи неолита, нового каменного века, который начался здесь приблизительно шесть тысяч лет назад, мы можем рассказать о племенной принадлежности обитателей края более подробно. Большинство научных работников считают, что так называемые представители „деснянской культуры”, которые проживали тогда на Стародубщине, являются самыми древними предками современных финно-венгерских народов.

Около четырех тысяч лет назад на Стародубщину пришли и вытеснили „деснянцев” на север представители более развитой, бронзовой культуры – так называемые „середнеднепровцы”. Именно от „середнеднепровцев” берут свое начало современные германцы, славяне, и балты. Таким образом, мы видим, что с давней древности стародубская земля была тем местом, где формировались основы многих будущих этносов Европы.

Было так и дальше. Начиная от 2700 годов тому назад на Стародубщине появляются представители „юхновской культуры” („будины” по Геродотум) – предки будущих славян и балтов. И уже в начале христианской эры появляются на Стародубщине праславяне, место поселения которых, – Почепский поселок, стало эталоном для всех археологов, которые изучают римскую пору и ранний железный век.

Наследники „почепской культуры” – так называемые „колочинцы”, жили на Стародубщине до 7-го века нашей эры, то есть до той поры, когда сз юга, отбиваясь от натиска кочевников, не пришло на наши земли славянское племя северян, с приходом которых и начинается новый период истории нашего края – период, известный не только из археологических исследований, но и из письменных источников.

Согласно археологическим и летописным сведениям, Стародубщина того времени была порубежной территорией расселения сиверян. На север и запад от Стародубщины жили племена радимичей, предел столкновения между двумя славянскими племенными союзами был прозрачным – так на сиверской территории появляются поселения радимичей, и наоборот.

Проникновение радимичей на Стародубщину усиливается во время создания Киевского Государства, особенно во времена Владимира Великого, который, по словам летописца: „стал выводить мужи лучшие... и от сих населил грады”. Таким образом киевский князь пытался укрепить свою власть среди присоединенных к государству племен, и сделать из отдельных славянских союзов единственное государственное тело.

Археологические исследования показывают, что именно с этого времени, в местах наибольших поселений сиверян на Стародубщине, таких как Трубчевск например, увеличивается количество радимичских захоронений, а впоследствии, население таких мест все более интернационализируется, принимая у себя приобретение культур разных славянских племен. Но доминирующим населением края остаются все-таки сиверяне, которые, в годы феодальной раздробленности на Руси, остаются, вместе со своим краем, в пределах общей для всех тогдашних сиверян Черниговской Земли.

После Батиевой катастрофы, когда политический строй на стародубских землях был уничтожен вдребезги, местное сиверское население существует само собой, в небольших поселениях среди лесных чащ, организовавшись в вооруженные группы ради отражения постоянной угрозы со стороны степных кочевников.

Политический и государственный строй возрождается на Стародубщине только в годы вхождения наших земель в состав Великого княжества Литовского. И вплоть до начала литовско-московских войн 16 в. и присоединения стародубских земель вместе со всеми Сиверскими землями к Московскому княжеству, национальный состав населения Стародубщины остается моноэтническим – живут здесь почти одни сиверяне, которые являются составной частью новой украинской нации. Ситуация изменяется только с переходом Стародубщины под власть Москвы.

Стародубская земля, сразу после присоединения к Москвн, становится пограничной территорией, за которую продолжаются почти непрерывные войны на протяжении всего 16 в. между Литвой и Россией. Для того, чтобы укрепить свою власть над краем, Москва отдает стародубские земли в вотчинное владение своим боярам, а те наводят сюда своих крепостных, с помощью которых пытаются превратить эту землю в русскую.

Но это им тогда не удается – близкая литовская граница и лесные дебри Стародубщины способствуют побегам крепостных и увеличению разбойничьих ватаг в крае. К тому же, убегают не только в Литву, но и наоборот. После создания в 1569 году Литвой и Польшей единого государства – Речи Посполитой, на смежных со Стародубщиной белорусских землях усилился религиозный и феодальный гнет, и сотни белорусов убегают через московскую границу на стародубские земли.

В конце 16 в. неподалеку от границы, на территории современного Суражского района, в северном углу Стародубщины, создается целый ряд белорусских поселений, жители которых, заселив этот край незаконно, живут в большей степени разбоем, за что и получают от стародубцев названия „беззаконной литвы”.

События Смутного времени и следующей московско-польской войны привели к разделению Стародубщины на Восточную и Западную. Восточная Стародубщина на длительное время осталась в пределах Русского государства, что привело к ее быстрой колонизации россиянами. И хотя связи между Восточной Стародубщиной и Украиной не прекращались никогда, а во времена Гетьманщины Сивск и Трубчевск были некоторый период даже казацкими городами, но заселение Восточной Стародубщины русскими крепостными привело таки здесь к размыванию украинско-русской этнической границы.

Местные украинцы получили с этого времени русские фамилии и официальное название „россиян”, но надолго сохранили украинский язык и украинское мировосприятие. И большинство из них живет по принципу „быть с украинцем украинцем, а с россиянином россиянином”, не в нарушение таким образом официальной статистики о, якобы, сплошной моноэтничнисти края. И только такие названия на административной карте Восточной Стародубщины, как Квитунь, Роща, Пруд, Барщина, Дуля, Литовщина и другие, напоминают рядовому россиянину, что эти названия для русской провинции никоим образом не характерны.

Другой была судьба Западной Стародубщины. Очутившись в составе Речи Посполитой, а затем украинской Гетьманщины, Историческая Стародубщина переживала период незаурядного расцвета и подъема. Предоставление стародубским городам магдебургского права привело к резкому оживлению экономики, а в гетманском государстве Стародубский полк стал самым могучим, как по количеству территории, так и по экономическому развитию.

В те времена, когда другие казацкие полки оставались ареной постоянных вооруженных столкновений между разными враждующими сторонами, расположенный на севере Гетьманщины Стародубский полк был уютным местом, далеким от боевых конфликтов. Здесь создают свои имения самые выдающиеся казацкие роды, в которых отдыхают после тяжелых военных походов, а местное сельское население почти полностью „казачиться”, увеличивая таким образом военное состояние Стародубского полка, но и создавая недостаток рабочих рук для развитой экономики края. Но очень быстро на Стародубщине появляются такие переселенцы, с помощью которых можно было рассчитывать и на последующее экономическое развитие.

Эти переселенцы двигаются на Стародубщину как с запада, так и с востока. С запада идут белорусы, которые на украинских землях спасаются от польской барщины. Недостаток рабочих на Стародубщине приводил к тому, что поселиться на новых землях было совсем нетрудно.

Даже в 19 в. потомки белорусских переселенцев добрыми словами вспоминали о том: „В старые времена. . . у нас была вольница, или заимка: тогда каждый мог занимать земли столько, сколько ему было нужно. Расчисти – и твое”. Сохранилась и челобитная от белорусских крестьян из-под Кричева к русскому царю, где они просят разрешения на поселение поблизости Почепа: „Милосердий государь, одари нас, холопов своих, прикажи нам дать. . . свою грамоту, чтобы нам отвели землю, где с женами и детками жить и тебе, государь, служить, чтобы не могли бы похолопить нас ни бояре, ни дворяне”.

Свободный казацкий уклад, который господствовал на Стародубщине, гарантировал переселенцам, что здесь они, в отличие от других районов Русского государства, не будут порабощены, и не станут рабами русских феодалов. Благодаря этому количество переселенцев-белорусов на Стародубщине достигли в эти годы очень значительных размеров.

Принимает стародубская земля и переселенцев с востока. Это россияне-старообрядцы, которые убегают сюда даже с  берегов Волги, из-под Костромы, прячась таким образом от преследований царской власти, которая, под угрозой смертного наказания, требовала от старообрядцев отказаться от своей веры. И только на Стародубщине находили эти люди спасение от тех преследований, и хотя селились здесь тайно, незаконно, но своим неутомимым трудом получали от казацкой власти края разрешение на поселение и жизнь.

Стародубская казацкая старшина выдавала русским старообрядцам специальные „осадчие” грамоты на землю, и назначала из их среды специальных людей – осадчих, которые должны были следить за порядком в новом обществе. Так россияне-старообрядцы становились полноправными обитателями Стародубского края, но уже начиная с 18 в. русская власть начинает использовать старообрядцев с собственной целью, для того, чтобы превратить эту землю из  украинской в русскую (подробнее об этом читайте в исторической части данного труда).

Кроме украинцев, белорусов и россиян-старообрядцев, появляются на Стародубской земле в 17 в. еще две этнических группы – евреи и цыгане. Евреи, как и везде по Украине, занимались мелкой торговлей, и проживали по городам и городкам. В конце 18 в. старообрядцы, которые пользовались уже в те времена рядом льгот от российского правительства в отрасли торговли, пытались даже добиться от этого правительства выселения евреев из Стародубщины, как своих конкурентов, но добиться этого им не удалось. Цыгане же были кочевниками, и постоянного местожительства на Стародубщине не имели.

Таким образом, в 19 в. славянское население Стародубщины состояло из представителей трех народов – украинцев, белорусов и россиян-старообрядцев. Каждый из этих народов имел от соседей отдельное прозвище – так украинцев соседи называли „хохлами”, россиян – „кацапами”, а белорусов – „литвинами” (то есть выходцами из Литвы). Сами себя те народы так не называли. Россиян-православных, выходцев, из центральной России, на Стародубщине называли „москалями”.

Были это, преимущественно, царские администраторы, которых российское правительство направляло руководить краем, и отношение к которым от местного населения, за их взятки и притеснения, было резко негативным. „Когда москаль говорит - сухо, то поднимайся к уху, потому что он врет”, „от черта открестишься, а от москаля не отмолишся”, - говорили стародубцы. Причем национальное прозвище очень часто было и религиозным признаком. Так украинцы и белорусы называли старообрядскую веру – „кацапской”, а старообрядцы наоборот, о православном обычае и обряде говорили, что он есть „хохляцким”.

Жили старообрядцы от всех других отдельно, их жилища за высокими заборами были крепко закрытыми для входа православных, не вступали они и в брачные отношения с „иноверцами”, даже в разговоре друг с другом пользовались особенными „перевертенскими” словами, чтобы чужие их не поняли. Украинцы же и белорусы наоборот, со временем все более сближались между собой. Способствовала этому и единая вера, а более всего то, что, с ограничением русским царатом гетманской власти на Украине, значительная часть стародубских казаков теряла свои казацкие права, становилась обычными крестьянами, а в дальнейшем и крепостными, у дворян Русской империи.

Все это приводило к тому, что по своему экономическому положению украинские и белорусские крестьяне становились подобными друг другу. С уничтожением Гетьманщины закончился и „золотой век” Стародубщины, эпоха наибольшего расцвета края сошла на нет, а место благосостояния и хорошей жизни заняли бедность и бедность. И если мемуаристы 18 в. воспевали богатства края, то писатели 19 в. лишь ужасались тем нищим условиям, в которых проживали сельские трудовики на Стародубщине. Общие для украинцев и белорусов экономическая бедность требовала и общей борьбы против них. Если раньше украинские и белорусские села на Стародубщине существовали отдельно, то теперь население более частое смешивается, господа-владельцы больших имений тоже способствуют этому, переженив своих крестьян, не смотря на их национальности.

Украинские и белорусские народные обычаи переплетаются, дополняя друг друга. Изменяется и язык местного крестьянства, он становится все более мешаным, переходным от украинского к белорусскому. Отличие стародубских украинцев от украинцев центральной Украины приводит к тому, что на Украине всех стародубских православных называют часто „литвинами”, отмечая таким образом особенность их языка, где украинские слова переплетаются с белорусскими. Сами себя стародубские украинцы никогда „литвинами” не называли, не считали они себя и „малороссами”, отдавая внимание не этому, искусственному и вымышленному русской властью названию, а старому, еще времен Киевской Руси, своему имени – „руские”, имени граждан Киевского Руской государства.

Именно это местное имя – „руские” (как и название местного украинского языка – „руский язык”), и привело к тому, что при первой общероссийской переписи населения 1897 года, большинство из местной людности – 445139 лиц, или 70 % от всего населения края было записано „россиянами” ( то есть теми, кто разговаривает на „руском языке”), а „малороссами” только 778 человек, или 0,12 %. И это не считаясь даже с тем, что количество старообрядцев по данным переписи – 43615 лиц, или 6,9 %, а белорусов – 149368 лиц, или 23,51%.

То есть откуда на Стародубщине те „россияне” появились – никому не известно, как и неизвестно, куда делись украинцы из северных уездов Черниговской губернии, и как так случилось, что здесь их вдруг осталось 778 (!) лиц, тогда как даже в соседней, „нестоящероссийской” Орловской губернии украинцами записали 4174 человек.

А если быть честными, то нужно из числа тех 445139 „якобы россиян” изъять настоящее число россиян-старообрядцев 43615 человек, и прибавить к ним то количество „малороссов” в 778 лиц, то тогда и будем иметь на Стародубщине в 1897 году 402302 украинца, или 63,3% от всего населения Стародубщины.

А вот как выглядят „нелживые” данные по всем национальностям края:

• украинцы – 402302, или 63,3 %
• белорусы – 149368, или 23,51 %
• россияне – 43615, или 6,9 %
• евреи – 38814, или 6,11 %
• цыгане – 206, или 0,03 %
• другие национальности (поляки, немцы и др.) – 1008, или 0,16 %.

Но эта вот „стратегическая” ошибка, когда по приказу русской власти людей, которые разговаривают на „руском языке” записали к „россиянам”, привела к тому, что в 1919 году большевистская власть оторвала Стародубщину от Украины и приобщила в Россию. Приобщила, не ввиду многочисленных просьб местных украинцев не отрывать их от Украины.

“Население хочет соединения с Украиной”, „просим не отъединять Черниговщину от родной Украини”— писали стародубцы в Киев и Москву. Но к ним никто не прислушивался. Под видом помощи стародубским старообрядцам, которых якобы притесняло царское правительство, и которых, как видим, на Стародубщине было не более 7% от общего количества населения края, московские коммунисты оторвали Стародубщину от Украины, чтобы присоединить в Россию. Таким образом большевистская Россия завершила на Стародубщине ту колониальную политику, которую начала Россия имперская. Круг замкнулся.

В следующие годы, во время большевистского господства, украинство края испытало от новой власти огромные притеснения. Быть украинцем на Стародубщине стало опасно. Если молодой человек приходил в отдел милиции, чтобы получить там свой первый в жизни паспорт, и в графе „национальность” желал видеть запись „украинец”, то чаще всего  слышал от работника паспортного стола такое:

- Вы в Брянской области родились?- Да. - Значит вы – россиянин, потому что украинцы это те, кто родились на Украине.

Если же молодой человек продолжал упираться, то его могли обвинить в „буржуазном национализме”, пообещать исключить из комсомола и не дать возможность поступить в институту. Вот так большевики и достигли своей цели – в крае, где большинство людей имеют такие фамилии как Гетман, Буряк, Дорошенко, Мазепа, и подобные им, в крае этом, то есть у нас на Стародубщине, украинцев в настоящий момент лишь немногим больше двадцати тысяч.

И как бы там современные коммунисты не орали, что в Советском Союзе расцветали и развивались все без исключения национальности, но цифры красноречиво говорят о другом – на Стародубщине в годы советской власти творился настоящий геноцид, причем геноцид не только к украинцам. По данным переписи 1926 года, невзирая на все преследования и большевистскую резню стародубских украинцев, которую совершили в 1918-ом банды Щорса и Боженко, украинцами в Брянской губернии признали себя 131837 человек (как помним, переписчики 1897 года „нашли” на Стародубщине лишь 778 „малороссов”).

Следующая перепись, в 1939-ом году, обнаружила здесь уже только 32971 украинца, а в 1959-ом году украинцев на Брянщине осталось 18340 лиц. То есть с 1926-го по 1939-й год количество украинцев на Стародубщине уменьшились в четыре раза, а за сорок лет советской власти украинцев в крае стало в семь раз меньше, чем было до этого. И разве это не геноцид?

То же и относительно белорусов. Если в 1897 году их было на Стародубщине 149368 лиц, то в 1926-ом только 21060, в 1939-ом 12043, а в 1959-ом 7397 человек. За шестьдесят два года количество белорусов уменьшились в двадцать раз!

Вот так вот Стародубщина и превратилась в „типично русский край”. Современной власти нужно за это низко-низко поклониться своим предшественникам-большевикам.