А что там Воццек? или Попытка конструктивной деконструкции художника

Молодежный театр. Преддверие «Воццека». Премьерного и актуального представления.

В ожидании Воццека. Теперь, первого из них. Это Воццек-Быш... Только что сказали, что он уже есть. Что он в гримерной. Двигаемся туда. Вот, собственно, и Алексей. Отображенный в многочисленных зеркальных плоскостях. Умноженный сам на себя, а еще – на Издрикового Воццека. Кое-где раззеркаленный на мелкие кусочки. Быш говорит. Об Издрике, Воццеке и немного – о себе.

БИШ

Об андеграунде и первой роли

. . . Для меня Воццек – это полный андеграунд. К тому же, автора я знаю лично, а он все-таки не впускает в свой круг много людей. Возможно, это и правильно, потому что творец должен быть одиночкой. Поэтому очень приятно, что наш театр наблюдает за ним много лет – еще с начала 90-х годов. Именно здесь мы общались с ним, когда он делал инсценировку «Над пропастью во ржи» Селинджера. А это для меня - это первая роль в Молодежном театре.

Вообще, Воццек – сборный персонаж. Я видел в нем каких-то режиссеров, своих знакомых, творческих личностей, когда воспроизводил этот текст на сцене. Есть же такие персонажи в жизни, которые говорят, как Воццек, за «беседой»: «Старик, знаешь, этот мир стал лишен интимности». . . А мы по большей части где-то такие и есть. Как и он, Воццек - немного мизантропичный, иронический очень, даже саркастический - как и сам автор. Он - алхимик, который хочет себя почувствовать во времени и вне временами.

О сложностях взаимодействия с миром-текстом

Сказать, что отображать этот текст на сцене трудно – это ничего не сказать. С другой стороны, если какой-то ученый-«традиционалист» начнет говорить «так писать нельзя, да так вообще не пишут», то это на будет иметь ни одного смысла. Потому что пан Юрко отменяет все стереотипы вместе и «наниц». Идет своим путем, вычеканивая свои мнения, образы. . . Напомним себе, что речь идет о произведении, которое принесло автору славу. . .

Долго не давалось это произведение именно мне. Хотя немало ролей было сыграно, немало было наработано с литературой, с авторами. Да, произведение сложное, но целесообразное. И мне кажется, что Молодежный театр и его руководитель идут правильным путем, выбирая такие тексты. Ведь нужно чувствовать время, и театр должен отвечать реалиям жизни и настоящего – как бы хрестоматийно это не звучало.

Да и с другой стороны, немало наших знакомых снова говорят: «Говорим же, наконец, все, украинским языком! Читаем новейшую отечественную литературу!» Однако я все время хочу спросить не только такого зрителя, но и «продвинутую» общественность: «Вот, объявлен сезон современной украинской прозы. Так где же вы все есть?» Те, кто должны были первым это на флаг поднять и дать возможность театру понять, для кого он работает. При том всем, что я не сторонник того, чтобы говорить зрителю: «Придите в театр и умрите в нем!». Вообще, мы на правильном пути, хоть бы какой тяжелый он не был.

О театре и современной драматургии

Невзирая ни на что, театр должен быть разным. Для меня важно, что театр отыскивает авторов – украинских, современных, которые уже становятся даже классикой: разрыв между украинской советской литературой и современной – очень большой. И уже новое становится у нас на вершину, даже уже классика - Андрухович, Издрик, Кожелянко, Прохасько, Ульяненко. . . Появляются много интересных младших авторов – Дереш, Яценко и другие, другие.

Да, театр должен отвечать вкусам зрителей, но он не должен предотвращать их. Когда-то существовало мнение, будто комедия всегда спасет репертуар. Мол, люди должны отдыхать от сложностей жизни. Мне же кажется, что театр должен «подтягивать» зрителя на новую ступень. А не развлекать «опечаленного обывателя». Упомянутое для меня касается нашего сезона.

Если же говорить о самом тексте, то нужно было влюбиться в него. «Расшифровать». Мне он открылся не сразу. Именно этим и был интересен «Воццек». Я могу сказать – что это особенное представление. Ведь театр – разный. Это симбиоз искусств. Это радует, - когда форму найдено интересную. Когда все приятно и глазу, и на слух. Поиск длится всегда: в настоящий момент мы работаем уже над произведением Яценко.

Если зритель задумался, стал открывать произведение для себя, - значит, все в порядке. Все в порядке - когда задумался о своем месте в мире, когда находишь оптимизм через произведение, вместе с героем. Мы не знаем, как будет развиваться наш проект, Сезон современной украинской прозы, но мы должны его воплощать.

Следует заметить также, что очень трудно найти современную, актуальную украинскую драматургию. Пока еще здесь недостает новых беспрекословных классиков, которые бы - как в свое время Николай Кулиш в Украине или Чехов в России - давали основу репертуару для определенных театров. И в настоящий момент театр ищет и чувствует себя в этом пространстве – в канун возникновения нового, своего в драматургии.

О зрителе

Театр, по моему мнению, должен воспитывать зрителя. От представления к представлению. Скажем, сегодня он с удовольствием посмотрел «Маму Клаву» - завтра придет на «Воццека», ведь он уже «заражен» «наркотиком» театра.

Хотя и говорят, что обо всем давно написано, все давно поставлено. Но все равно зрителю «Воццека» интересен новый взгляд на людей, вещи и явления. Тогда ему представление нравится, даже невзирая на то, что не все знают, что предвестником «Воццека» был «Войцек» Бюхнера. Художник делает свое дело. И люди все равно придут в театр. Они бегут от телевизора, компьютера, потому что там почти все – привычное, понятное. А живое искусство остается живым искусством.

О многоликости и значимость Воццека

Характерно, что у нас Воццеков три. Я считаю что это правильный ход: если Юрко Издрик «разбирает» героя на части, показать это одному актеру трудно. Актеры – с разной подготовкой, эмоциональностью, опытом, фактурой, – передавать Воццека через себя. Разбирать себя – и собирать. В Воццеке. Вот, как по мне, очень интересно. Каждому «Воццек» дал что-то свое. Например, для Николая Бичука – это большая школа, как для нашего студийца, человека молодого, который ищет себя в искусстве.

Вообще Сезон современной украинской прозы – это дело нашего личного интеллектуального развития, самовоспитания в литературе, ее узнавание, рас-поз-на-ва-ния, познания. Хоть «Воццек» написан в 90-х, он все равно современный. В настоящий момент его время. То, о чем думает, чего глубинно хочет герой, возможно, он и получает теперь, в современной Украине. . .

И вот мы уже вдвоем с Воццеком-Бышем – в ожидании Воццека-Покровского. Звонят по телефону, что он уже где-то есть. Слышны шаги. Входит Владимир Банюк. Жмет руку. Или, может, отрабатывает болевой прием? Нет, в настоящий момент он вовсе не Воццек. Снова звонят по телефону. Говорят, что Покровский таки где-то есть. И что, возможно, он в репетиционном зале. Спускаемся туда. Ставят свет. Софиты выхватывают, будто из сна, реквизит. Вот и Покровский. Идет, словно диверсант смыслов, окружным путем. Но в репзал попадает. О! Воццек!

ПОКРОВСКИЙ

О литературной диалогичнисти

Что же для меня «Воццек»? Это пример того, когда театр обращается к современной литературе, которая подхватывает и развивает, отзывается отголоском на наилучшие европейские традиции. Здесь мы встретим и Пруста, и Набокова, и Маларме, и многих других писателей, с которыми украинские авторы вступают в определенный диалог. То есть, развивают эту парадигму художественного слова на другой ментальной почве. И в этом смысле это представляет огромный интерес.

Следует заметить, что здесь театр выступает в роли некой обсерватории, которая исследует через данность художественного слова дух времени. И не литература в этом случае делает определенную услугу театру, а театр – тем, что он исследует этих авторов. То есть это вопрос отображения. Воссоздание и искажение.

О мозаичности и фрагментарности

На первый взгляд, литература Издрика фрагментарна. Это игра с мозаикой, с наслоениями, с отголоском и просодической полифонией того, что он берет. И в этом случае через живой организм актера дегустируется и исследуется это художественное слово. И мне нравится, что театр подходит к этому критически, ба даже скептически к процессу изучения. И вопрос здесь - приживется ли Логос в живом актерском организме, найдет ли актер действенный эквивалент через это слово и скажет нам, насколько жизнеспособно это слово. И Издрика в частности.

Раньше очень много говорили о том, что театр должен выйти из-под рабской зависимости от литературы. Однако настоящее – это критическое время, когда театр входит с литературой в очень плотный диалог и ревностно тем самым отвоевывает действенность литературы в жизнь, ба даже – жизнь в литературе. Сколько литература обвиняется в облегчении побега от действительности. Самое время воспринять упреки буквально.

Что же касается общности, точек касания с миром героя, то это самое расслоение современного человека, несостоятельность собраться в один образ. В настоящее время немало говорят о современном поколении как о «поколении селфи». И в самом деле, почему настолько сильным является стремление к селфи? Человек хочет удержать свой образ, который у него будто распадается на пиксели. Теперь человек слишком сильно держит поводья собственных очертаний, которые, в зависимости от обстоятельств, что с молниеносной силой изменяются, - распадаются. И вот эта литература, которая отображает это расслоение, неспособность современного человека собраться в определенный образ, - это литература кризисная.

О Главной формуле

Современный мир, который стремится к атомарному взгляду на явления жизни и на промысел божественный, должен перестать заниматься разделением на элементы и одухотворить материю. Что же касается «кризисной» литературы, то она провоцирует, в хорошем смысле этого слова, искать более глубинные базисы веры. А театр реагирует сегодня именно на веру. Если почитать книгу Йова, то там - та же проблема, что и у Воццека. Это разобранность на элементы. И страстное стремление их воссоединиться в один духовный стержень. Это мольба о Боге!

Что же касается места «Воццека» в Сезоне современной украинской прозы, – то, невзирая на разновекторность проекта, его задание, определенно, - если не собрать из этих обломков какую-то картину сегодняшнего мира, то помочь зрителю сформировать ту оптику, которая даст возможность увидеть современность и самого себя с помощью этих авторов. Слава богу, что на сегодня мы едва ли не единственный театр в Украине, который может себе позволить исследовательский путь. И это интересно. . .

И вот уже Роман Покровский исчезает в лабиринте театра. Немного радостный. Будто подстрелил какого -то парадигмального монстра. Мы же между тем поднимаемся в библиотеку, она также Малая сцена, где снова встречаем Воццека. Теперь это Воццек-Бичук. Бичук говорит сначала о произведении.

БИЧУК

О людях как Воццеках и о Воццеке как человека

«Воццек» сверхсложный. Однако, во время работы, нужно было сродниться с ним. А еще – сродниться с персонажем. Нужно было одолеть громадный пласт информации. То, что мы коснулись этого текста, очень нас обогатило. Это был очень интересный опыт для меня лично. Начиная с того, насколько богатый язык произведения. Он содержит немало историй, которые вынуждают задуматься над логикой действия его персонажей. Спросить себя, как бы я сделал на их месте. В любом случае, интересно попробовать понять, даже не оправдать, такого человека, как Воццек. Осознать это на сцене – вместе со зрителем. Так как наша профессия такова. Хотя, на самом деле очутиться на его месте мне бы лично не хотелось.

Взаимодействуя с текстом, вопросов себе задаешь немало, поэтому «пустым» наш зритель от нас не выйдет. Вообще, для меня, ассоциативно, Воццек – это не столько персонаж, сколько процесс его изучения. Мы же все в представлении существуем и отдельно, и вместе. Мы все – Воццеки, и один сплошной «Воццек». И наше задание – чтоб зритель поймал себя на вопросе «А может и я - тоже Воццек?»

Бичуку скоро на сцену. Еще какой-то час – и придут зрители. В кабинете художественного руководителя театра Геннадия Касьянова уже упорядочены книжки, которые займут место в библиотеке театра, на Полочке современной украинской прозы, которую для сотрудников театра будут открывать в субботу, 23 января, утром. Мы, я и мнимый Воццек, наблюдаем, как софиты оживляют декорации.

Из-за кулис кто-то голосом Быша цитирует Издрика: «А что там Воццек? Да кому нужен этот. . . »