Жизни и судьбы: В юности – на передовой, а сейчас «воюет» с сорняками

Екатерина училась в седьмом классе, когда умерла ее мама. Шесть малых ртов искали ломоть хлеба, чтобы как-то выжить. Отец опух от голода и не видел выхода из ситуации.

Землю нужно любить, лелеять. Тогда толк будет и радость для души, – убеждена жительница Мены Екатерина Гаменица.

Через Дон и Волгу

Среди детей Ольга была наистаршей. Она уже имела специальность агронома и семью. Мужчина работал управляющим совхозу в Ростовской области.

– А мы с отцом жили на Днепропетровщине, – рассказывает Екатерина Гаменица. – Когда осиротели, то думали, что никто из нас не выживет. Пять лет отец был вдовцом – ни одна женщина не хотела идти на такую большую и голодную ораву. Перед войной к себе меня позвала Оля, я и поехала.

А над отцом и его семьёй сжалилась добрая и милосердная женщина. Она продала свой дом и корову и вошла в семью не мачехой, а матерью для детей. Те ее деньги за проданное и искренняя любовь к сиротам не дали им уйти из этого мира.

– А до ее прихода мы ели цвет и листья акации, щавель на лугу искали, – плачет бабушка, – худые все такие были, что  светились наши косточки.

Когда Оля позвала Катю к себе, та не колебалась. И отец был не против:

– Езжай, может выучишься там на кого-то, – только и сказал на прощание.

Но не судились Кате ни учиться, ни работать – помешала война.

– Она, проклятая, сразу сделала взрослыми нас, детей, – говорит Екатерина Георгиевна.

Муж Оли получил приказ: эвакуировать совхозный скот в Оренбург.

– Гнали мы свиней, коров и телят, – вспоминает женщина, – страшно и трудно было. Переправлялись через Дон, Волгу, а над нами вражеские самолеты, бомбы бросают. Свиней пришлось по пути сдать в какую-то сельскохозяйственную артель, а с коровами добрались до места назначения. Так я дояркой войну начала.

Радисткой на фронт

Екатерину и ее одногодков готовили к фронту – все силы были брошены на борьбу с фашистскими захватчиками.

– На кратковременных курсах выучилась на радистку и сразу попала на передовую, – рассказывает Екатерина Георгиевна. – Прошла всю Прибалтику, а тогда перебросили нас, радистов, в Маньчжурию. Что делалось! Железнодорожные пути были все разобраны, уничтоженые. Вражеские пули караулили на каждом шагу.

Связь с сестрой и родными Катя потеряла. Это уже впоследствии, после войны, она узнает, что семья считала ее погибшей, потому что ни одной весточки за все лихолетие они от нее так и не дождались.

А когда наступил долгожданный День Победы, Катя не могла никак добраться домой – нечем было. Устроилась официанткой в одну из столовых, и только в ноябре 1945–го смогла, наконец, добраться до родного края.

Опять ее позвала к себе Оля, теперь уже на Черниговщину, где жила с мужем на его родине.

– Они и помогли мне устроиться на телеграфно-телефонную станцию в Мене, – говорит Екатерина Георгиевна. – Поскольку всю войну я была радисткой, то взяли без проблем. Там я и судьбу свою встретила – Георгия Семеновича. Работал он бригадиром на ТТС, а в дальнейшем и начальником. Жили мы хорошо, двух сыновей воспитали. Но рано он из жизни кшел. . . Я же 40 лет телефонисткой проработала.

Старость от себя прогоняет

В декабре Екатерине Гаменицн исполнится 89. Когда «Наше слово» пожаловало к ней, бабушки ни в доме, ни во дворе не было. Может на огороде? Вряд ли, ведь лет кукушка накуковала немало – нет сил за сапу уже браться.

Но Екатерина Георгиевна таки работала на огороде. Просапала, по-видимому, в третий раз фасоль, прошла лук, разредила свеклу и морковь. Все зелье аккуратно клала к верейки – в хозяйстве пригодится.

– Много уже мне лет, – вздохнула, – но засиживаться на диване или скамье не собираюсь. Радкюсь, как огородина силк набирает. Дождика нужно, а он где-то замешкался, хотя синоптики и обещают.

Живет старушка с сыном Виталием и его семьей. Стремится быть если и не на их уровне, то хотя бы рядом. Вот и не выпускает целое лето сапы из рук.

– Огород должен быть чистым, тогда и урожай будет, – рассуждает. – А в сорняках что вырастет? Одни хвосты от моркови, свеклы, и картофель, на горох похожий.